Рыцарь Золотого Сокола - Констанс О`Бэньон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вполне. Но я боюсь, что, когда он возвратится в Талшамар, леди Джейн с огорчением обнаружит, что жених к ней охладел.
Джиллиана нахмурилась.
— Это серьезно. Что же случилось, от чего его отношение к ней так круто изменилось?
Сэр Хэмфри печально покачал головой.
— Ваше Величество, разве он может ехать домой, к своей невесте теперь, когда он так ослеплен вами? Он целыми днями твердит только о своей королеве. По ночам, вместо того чтобы спать, он придумывает, о чем будет беседовать с вами завтра. Он страдает, Ваше Величество. Зачем вы лишили его покоя?
Джиллиана тряхнула головой и медленно встала. Она была возмущена.
— Вы что же, вообразили, что я нарочно решила поиграть его чувствами? Знайте же, что сэр Эдвард для меня всего лишь храбрый рыцарь и прекрасный собеседник, и за все время, что мы провели в беседах, я не дала ему ни малейшего повода думать иначе.
— Полагаю, вам трудно сейчас увидеть самое себя глазами талшамарца. Ваши подданные много лет жили надеждой на ваше возвращение. Они беззаветно любили вас, еще не зная, где вы и что с вами, — но то была любовь подданных к своей королеве. С сэром Эдвардом вышло иначе. Вы сами выбрали его — одного из многих, вы позволяете ему ехать с вами рядом уже несколько дней, и он принял это как знак вашего особого благоволения к нему. Трудно обвинить его в чем-либо.
Джиллиане вдруг захотелось плакать. До сих пор ее старый друг Хэмфри ни разу ее ни в чем не упрекал, и сегодняшние его слова больно задели ее.
— Сэру Эдварду известно, что у меня есть муж.
— Но он также знает, что ваш муж избегает супружеского ложа, предпочитая спать под звездами.
Щеки Джиллианы вспыхнули.
— Значит, все мои подданные смеются надо мной из-за того, что мой супруг не хочет меня?
— Нет, Ваше Величество. Никто, ни один человек не смеется над вами. Напротив, все ваши подданные скорбят оттого, что вам пришлось выйти замуж по воле обстоятельств, а не по велению чувств.
Она устало коснулась его руки.
— Подскажите, что мне следует сделать, сэр Хэмфри, я в отчаянии.
— Я не знаю, что, знаю только, что сделать это надо как можно скорее. В своих мечтах сэр Эдвард по молодости и неопытности взлетел уже слишком высоко и, чего доброго, скоро вызовет принца Райена на поединок. Потому-то я и пришел к вам. Надо остановить этого безумца, пока не поздно. Принц Райен — опытный воин, ему ничего не стоит нанести сэру Эдварду смертельный удар.
— Знаете, Хэмфри, в монастыре я иногда казалась сама себе такой одинокой… но разве то было одиночество в сравнении с теперешним? Я не могу даже проявить дружеское внимание к тому, кто служит мне верой и правдой.
— Те же слова я не раз слышал от вашей матушки. Королеве приходится нести свой крест в одиночестве, не рассчитывая ни на чью помощь. Если она станет искать утешения у своих рыцарей, они пожелают возвыситься до самого солнца. Ваше Величество, для сэра Эдварда вы подобны солнцу, но, прикоснувшись к его лучам, он может сгореть дотла.
— Я поняла вас. — Джиллиана отошла на несколько шагов и отвернулась. В глазах ее стояли слезы. — Вы правы, я должна отдалить от себя сэра Эдварда. И, пожалуйста, сэр Хэмфри, — добавила она, — передайте моему мужу, что я хочу его видеть.
Рыцарь поклонился и шагнул к выходу. Он исполнил свой долг палатина королевы.
— Я сейчас же скажу ему об этом, Ваше Величество.
В ожидании Райена Джиллиана беспокойно ходила взад-вперед. А если он не пожелает прийти — что она тогда будет делать? И, собственно, что она сделает, если он придет?
Но вот полог откинулся, и Райен, пригнувшись, вошел в шатер. Ледяной взгляд его карих глаз остановился на Джиллиане.
— Вы звали меня, Ваше Величество? — сухо спросил он, отвешивая преувеличенно низкий поклон. — Узнав от его светлости, что у вас возникла во мне нужда, я тут же поспешил к вам по первому повелению.
Джиллиана сердито прищурилась. Гнев, как всегда, придал ей смелости, и теперь уже не так трудно было высказать то, ради чего она его позвала. Выпрямившись, она сосредоточила взгляд на подбородке Райена и сказала:
— Я хотела бы обсудить с тобой один щекотливый вопрос.
Глядя на нее сверху вниз, он скрестил руки на груди.
— Смею ли я надеяться, что ты снова желаешь видеть меня в своей постели? Разве сэр Эдвард плохо исполнял роль жеребца в мое отсутствие?
От негодования она кинулась на него с кулаками, но он молниеносным движением перехватил ее запястье.
— На твоем месте я бы воздержался от подобных выпадов, Джиллиана. Я еще ни разу в жизни не ударил женщину, но ради тебя готов нарушить свое правило.
Она с силой вырвала у него руку и стала растирать онемевшее запястье. Безнадежно! Было совершенно ясно, что завтра на этом месте будет красоваться синяк.
— Я полагала, что смогу с тобою толком поговорить, но теперь вижу свою ошибку. Ты не способен, рассуждать здраво. Можешь идти, — сказала она и демонстративно отвернулась.
Однако, вместо того чтобы удалиться, он продолжил разговор в том же недопустимом тоне:
— Итак, Джиллиана, что за забота тебя гложет? Надоело играть в свои бирюльки?
— Я не играю ни в какие бирюльки.
— Это ты рассказывай своему драгоценному сэру Эдварду, а не мне. Думаешь, я не понимаю, для чего ты заигрываешь с мальчиком, который только-только начал бриться? Признайся, решила вызвать во мне ревность?
Хуже всего было то, что он в точности угадал ее намерения.
— Ревность, в тебе? Ах, что мне за дело до твоей ревности? Просто я оказалась не права в своих суждениях или, лучше сказать, недальновидна и хочу загладить ошибку.
— Вот как? Значит, и безупречные красавицы королевы допускают ошибки? — удивился Райен. — Какая жалость.
Джиллиане понадобилось сделать над собой изрядное усилие, чтобы спокойно выдержать его насмешливый взгляд.
— Смейся надо мной, если тебе так угодно, можешь меня даже ударить, но я прошу тебя спать в моем шатре, покуда мы не доберемся до побережья.
Райен застыл на месте. Этого он никак не ожидал.
— Значит, ты все-таки скучала по мне? — Тон несколько изменился.
— Не в этом дело. Но я, как оказалось, вела себя слишком беспечно с сэром Эдвардом. Я не ожидала, что… что он… — Ей никак не удавалось подобрать нужных слов.
— Что он совсем потеряет голову, — закончил за нее Райен. — Даже дураку ясно, что он тебя боготворит. Но тебе-то что за дело до его чувств? Ведь тебе он был нужен только для того, чтобы мучить меня.
Джиллиана удивленно вскинула на него глаза.